Я проснулся и снова пожалел об этом. А если быть точным это был уже шестой раз. Осада длилась уже шестнадцать дней. Шестнадцать раз я просыпался ожидая штурма и шесть из них я жалел, что не умер во сне, а после того как просыпался, думал, что умру от голода. Но не штурм не смерть так и не приходили. А так этого хотелось. И вот опять я проснулся. Скорее всего, не от того, что в конюшню, в которой я спал, проникли лучи утреннего солнца, а от укусов назойливых блох. Этих здесь в соломе было предостаточно. Я приподнялся и огляделся. Конюшня без лошадей. Их всех забили и съели дня три назад. Зато в стойлах спали конюхи и те жители предместий, которые зашли за стены крепости. И я тоже здесь спал. Не знаю почему. Солома наверно здесь мягче. Как же хочется есть. Живот снова свело от голода. Уже было не выносимо это терпеть. Быстрей бы начался штурм, что ли… Для меня уже оба его исхода были хороши. Если убьют, так хоть мучения прекратятся. Я поймал себя на мысли, что ещё несколько дней назад даже не думал о том, что буду мечтать о штурме и о смерти. Да несколько лет назад я вообще и не думал даже о том, что буду носить меч на бедре. Максимум на что я рассчитывал, что буду держать в руках нож, когда буду резать хлеб, испечённый из собранного мной зерна. Родился я в предместьях одного замка в семье обедневшего помещика. Жили мы в маленьком поместье с полем, на котором растилось зерно. Крестьян у нас не было, и работать приходилось самим. Детство я провёл в поле. Помогал отцу его вспахивать и собирать урожай. Когда мне было лет семнадцать, отец умер. Но перед тем как умереть, по своим старым связям и благодаря небольшой сумме денег, которую он успел накопить, он пристроил меня в городскую стражу замка, под стенами которого мы жили. Там меня обучили искусству меча и щита дали обмундирование и моя карьера война началась. Только воевать мне приходилось в тавернах, когда я выпивал хорошего вина и завязывал с кем – нибудь спор. А это случалось часто. Ещё там я познакомился с одним врачом, то ли философом, я в этом не разбираюсь… Но нахвататься от него разных умных слов и мыслей я успел. Но это всё длилось до поры до времени. Началась война, нас повели в бой. Там плен. Побег. Стезя наёмника. Это всё меня очень изменило. И вот, в конце концов, я здесь в этой крепости, просыпаюсь в конюшне и мечтаю о смерти. Я встал, повесил ремень с мечом и кинжалом на пояс, надел камзол и вышел во двор. Утро было пасмурным. Был легкий туман. Почти все спали, двор был пустой. Только лучники на стенах бодрствовали. Я поднялся на стену, и направился к своему знакомому. - Здравствуй, Дерек. Как наши гости? Не стучали в двери? – я попытался пошутить. - Здорова, Код. Опять всю ночь пировали собаки! – ответил Дерек, но не улыбнувшись. - У них это входит уже в привычку. - Да уж… Быстрей бы штурм что ли! Я уже не могу сидеть здесь и подыхать с голоду. Я задумался и подошел к краю стены. Метрах в двухстах от стен стояли палатки осаждавшего нас войска. Море палаток. Их было определенно больше чем нас. Наш гарнизон, который находился в крепости, состоял примерно из трех тысяч человек. Их по нашим подсчетам было около пяти. Шестнадцать дней назад они подошли к стенам нашей крепости и осадили её. А война шла уже пять лет. Я уже и не помню из – за чего она началась, кто ее начал и не ведал когда же она закончится. Когда вражеские войска заметили на горизонте, крестьяне с предместий начали ломиться в крепость со всеми своими пожитками и скотом. Но не весь скот успели загнать за стены. Так что осаждавшим было чем пировать. А вино они видимо взяли с собой. Да и не все крестьяне побежали спасаться от захватчиков. Местные шлюхи остались там, в надежде заработать у изголодавшимся по женщинам солдат. Первые дни осады проходили еще нормально, насколько это можно сказать. Но потом мы начали голодать. Все, что было в крепости из припасов все съели. В ход пошли лошади. Наш лорд хоть и нехотя, но приказал резать их. Он плакал, когда сам резал своего боевого коня. Но и конина рано или поздно закончилась. Десяток людей погиб от голода. Я не знаю, как я не протянул ноги. В крепости не осталось даже крыс. Пару дней назад лучники рассказали, как один солдат упившись видимо до того, что похрабрел как десять рыцарей, подошел почти к самим стенам крепости, держа в одной руке факел, а в другой кусок жареного мяса. Лучники говорили, что при виде этого у них слюни водопадом потекли, а этот пьяница еще и орать начал: - Эй, вы, подонки на стенах! Небось, есть охота? Да? Ну, так спуститесь, возьмите у меня! Или может смелости не хватает? Может… Дальше договорить он не успел. С десяток стрел продырявили его тело. Лучники уже думали, что и в ответ полетят стрелы, но за телом даже никто не пришел. Вот и сейчас оно лежало, а на нем сидели вороны и клевали глазницы. Я внимательней присмотрелся к палаткам и заметил оживление. Солдаты просыпались. Но движение в их лагере казалось каким – то слишком оживленным. Туман мешал рассмотреть все хорошо, но было видно, как солдаты на бегу надевали шлемы, латы, кольчугу, пристегивали мечи, закидывали за плечи колчаны со стрелами. Потом приглядевшись, я увидел, как они подбегали к лестницам, лежавшим между палатками, затем я увидел таран, обтянутый мокрыми шкурами животных. И тут я понял – наконец – то началось. - Дерек! Подойди сюда, - я хотел убедиться, что у меня не начались галлюцинации от голода. - Ну что там ещё…, - недовольно пробурчал он, слегка, задремав. Он встал, подошел к краю стены, и когда, протерев глаза, вгляделся вдаль, раскрыв их широко, заорал во всю глотку: - Бей тревогу! Началось! Они тащат таран и лестницы, - уже чуть тише мне. – ну, что, готов помахать мечом? Я кинулся к лестнице, ведущей со стены и со всех ног ринулся в арсенал. Теперь и в нашей крепости началось оживление. Все вокруг меня сразу ожило. Где – то высоко бил колокол, оповещая всех о начале штурма. Кто – то бежал прятаться, кто – то на стены, попутно натягивая кольчугу, кто – то шел к воротам, что бы держать там оборону, когда ворота уже не будут держать врагов. Когда я бежал я мельком замечал на лицах других солдат обреченность. Они были голодны и слабы, и не знали, как будут держать оборону. Как и я. Наконец я добрался до арсенала. Там царила не меньшая суматоха. Все наспех снаряжались, времени было мало. Я последовал их примеру, и, скинув с себя пояс с мечом, натянул на себя кольчужный хауберк, а сверху накинул налатный кафтан, подпоясался поясом, и тут же ослаб под этой ношей. Я подумал, что не надолго меня хватит. Шлем одевать я не стал. Не любил я в нем сражаться, всегда он мне мешал. Взял только круглый небольшой щит и пошел обратно из арсенала. Когда я дошел до стен, бежать я не мог под тяжестью кольчуги, слишком я ослаб от голода, я увидел, что лестницы уже были у стен. Защитники крепости уже стояли на стенах готовые к бою. Лучники с башен обстреливали вражеское войско, хоть и тяжело было прицелится при тумане, от туда же из бойниц летели камни. Я поднялся на стену и стал у одной из лестниц, ожидая врага. Когда я посмотрел вниз, то увидел армию, куда меньшую, чем мы думали. И вот первые солдаты полезли по лестницам. Я отошел на шаг от лестницы и стал ждать. И тут нас накрыли стрелы. Жужжание резало воздух. Сердце от этого звука у меня замерло, как и обычно в таких случаях. Я успел поднять щит и три стрелы вонзились в него, четвертая царапнула мне щеку. Мы еще не успели придти в себя после обстрела, как с лестниц уже спрыгнули солдаты. На меня пошел бородатый войн одетый в кожаный доспех с налепленными пластинами. В руке он держал топор. С криком он занес его над головой и опустил на меня. Я пригнулся и поднырнул под его рукой, резанув его мечом по спине. Минус один. Я перешел к следующему, пронзив тело насквозь вместе с кольчугой. Вокруг меня кипела битва во всю, стены были уже залиты кровью, а они все лезли и лезли на стены. И снова стрелы. Жужжание. Крики. Стоны умирающих людей. Битва кипела на стенах. Но гибли и за стенами. Наши лучники постреливали по врагам, которые лезли по лестницам, так что не все добирались до верха. Один раз я успел скинуть одного мечника с лестницы, когда он хотел уже спрыгнуть с нее на меня, и, глянув вниз, увидел как камень, полетевший с одной из наших бойниц проломил голову какому – то солдату без шлема. Как и я. Раз парируя удар, какого – то важного рыцаря, который полез за славой на стены, я поскользнулся на крови и чуть не слетел в низ. Рыцарь опустил меч на меня, и в это время я поставил щит навстречу ему. Меч застрял в нем и я, махнув рукой в сторону и отпустив щит, скинул рыцаря вниз. Тот с криком упал вниз. Тут я услышал стук. Таран. - Зажечь стрелы! – сержант заорал, чтобы лучники услышали его в башнях, но тут нас снова накрал град стрел, я прикрылся уже новым щитом, который подобрал с мертвеца, а сержант не усел это сделать и получил стрелу в шею. Я убил уже многих, и жутко устал. С каждым разом я все тяжелей и тяжелей поднимал меч, и все тяжелей было отражать удары. Меня успели ранить в плечо. Рука немела. Жуткий треск подорвал шум боя. - Они в воротах! – закричал кто – то - Теперь там тоже бой, - пробормотал какой – то солдат рядом со мной, отрубая голову врагу. Я добил своего противника, когда ко мне подбежал какой - то сержант. - Ты Код? Десятник? – спросил он. В этом месте стены, где стояли мы враги уже не лезли, но в некоторых местах еще шел бой. - Да. Я Код. - Спускайся к воротам, там началась хорошая заварушка! Принимай командование! Наших сержантов почти всех перебили, кто остался еще нужны здесь, на стенах. А ты иди вниз! Это приказ! Я вздохнул и бросился бежать из последних сил к воротам. Приближаясь к воротам, я услышал крики солдат: - Сомкните ряды! Копья вперед! Добежав до ворот, я увидел, как наши солдаты создали частокол из копий выставленных вперед. Это слегка сдерживало натиск противника. Но это будет длиться не долго. - Лучники! Мне нужны лучники! – заорал я. Откуда то из – за спины подбежали четыре лучника и один арбалетчик, - стреляйте по врагу пока копейщики их держат! Приказ начал выполнятся. Но было мало пятерых стрелков. А остальные были в башнях. Примерно тридцать копейщиков, которые преграждали, путь врагу начали нести потери, и отступать назад. Сзади ждали мечники и я. - Держать строй! Не отступать! – и копейщики сделали шаг вперед и выбросили копья на врага. И после этого враги отошли от ворот. Я уже хотел дать приказ мечникам выйти и добить оставшихся. Но тут в воздухе что - то треснуло и прокатился какой – то грохочущий шум, и тут в ворота влетел камень размером с лошадь. Их разнесло на части, копейщиков которые там стояли, придавило рухнувшими обломками, меня и мечников отбросило назад мелкими камнями. Я привстал и почувствовал боль в правой руке. Сломана. Теперь на месте ворот была огромная дыра и туда уже бежали враги. Я встал и увидел, что со мной поднялось еще человек десять. - Отступаем за внутренние стены! Будем оборонять замок и лорда, - я отдал новый приказ, но боялся, что оборонять замок уже не кому. Правей от нас в стену влетел еще один камень, разнося ее на части. Я собрал остаток своих сил и медленно побежал между домов к внутренним стенам, ведя за собой оставшихся солдат сражавшихся у ворот. Впереди бежали еще люди. Не мы одни бежали к замку. Тут я услышал крики впереди. Сердце у меня упало. Когда мы добежали до стен я понял что упало оно не зря. Видимо кто – то открыл задние ворота, и часть осаждавших зашла сзади. Они уже штурмовали внутренние стены. Вот почему их было так мало у главных ворот. Впереди нас на несколько десятков шагов добивали тех, кто добежал сюда раньше нас. Мы оказались между молотом и наковальней. Наконец очередь дошла и до нас. Вперед выбежали их лучники. Они натянули тетиву со стрелами и отпустили. Я либо не успел поднять щит, либо уже не было на это сил. Резкая боль пронзила тело, а дальше темнота…
Я открыл глаза, и, когда меня пронзила боль, я снова пожалел об этом. В глазах было мутно. На небе был уже закат. Кровавый закат. Я пролежал весь день. И меня не убрали от сюда и не добили. Повернув слегка голову и, шевельнувшись всем телом, я получил новую порцию боли. Я лежал на улочке между домов недалеко от внутренних стен. Из живота торчала стрела. Правую руку я вообще не чувствовал. Как же я не умер. Потерял наверно много крови. Вокруг была тишина. И мертвецы. По некоторым уже прыгали вороны. Бой был закончен. Интересно кто победил. А хотя я даже догадывался кто. Повернув ещё раз голову, я увидел девочку лет десяти, идущую в тени дома как призрак. - Дитя…, - прошептал я. Она остановилась и спокойно посмотрела на меня. Потом подошла и села на корточки передо мной. Посмотрев на стрелу и мне в глаза, она сказала: - Ты умираешь. Я усмехнулся и снова содрогнулся от боли. Я знал что умираю. - Знаешь, где сердце? – спросил я ее. - Знаю. - У меня на бедре весит кинжал. Достань его и… - очередная порция боли, - и окажи последнюю милость… Она достала кинжал. Я посмотрел на него. Не думал, что умру от него. Хотя нет, умираю я от стрелы в брюхе. Девочка поставила кинжал мне на грудь, и положила на него руки. - Подожди, - попросил я, - кто победил? - Эти ублюдки! Наши либо мертвы, либо в плену. А они сидят в большом зале и пируют. - А как ты спаслась? – губы и горло пересохли, говорить было трудно. - Я спряталась. А теперь буду мстить. - Я так и думал, что бой проигран,… Начинай… Или заканчивай… Она смотрела мне в глаза. Я поймал себя на мысли, что ожидал смерти как чуда. И вот она. Смотрит мне в глаза. В образе маленькой девочки. Она смотрела мне в глаза. Секунды тянулись как вечность. Наконец она надавила.
